Наталья ТИШЬ - ТЕНЁТА [СИ].
— Li nan soti nan yon lòt mond, luten, /Она из иного мира, гном./ – миролюбиво ответила Хадда, тоже направляясь к выходу. На полдороге он обернулся и качнул головой, обращаясь к Рие. – Vini non sou. /Идем./
Девушка тяжело вздохнула, но послушно поплелась к выходу. Она еще успела бросить взгляд на эльфа, памятуя о том, что его уже осмотрел Хадда.
Парень еще ни разу не проснулся с тех пор, как они смазали его раны и перебинтовали. Он спал, медленно дыша и очень редко поворачиваясь то на один, то на другой бок. Эльф был жив, но этот почти анабиоз начинал пугать Рию.
Они встали у двери, гном все что-то ворчал себе под нос, а потом вдруг резко обернулся и ткнул в себя пальцем.
— Ryunoulvyur, – рявкнул он. – Tout dwa? /Понятно?/
Девушка опешила, не разобрав сразу, видимо, имя. Рюно… что?
— Ki sa? /Что?/ – спокойно спросил Хадда и посмотрел на Рию, словно хотел убедиться, что она услышала вопрос.
Та только моргала, озадаченно переводя взгляд с гнома на орка и обратно. Почему Хадда так на нее смотрит? И гном словно чего-то ждет… Внезапная догадка заставила Рию ахнуть и от всей души Хадде.
— Mwen… pral ede?..
— Kontan ede, – оскалился, улыбаясь, Хадда и снова повернулся к гному.
Тот смотрел на нас как-то хмуро, сморщил нос и произнес уже медленнее.
— Рю-но-уль-вюр. Tout dwa?
— Рюноульвюр, – повторила девушка, не переставая улыбаться. Хадда пытался учить ее языку. Почему и зачем, она не представляла, но об этом могла спросить… сможет, как только выучит необходимые слова. Хадда! И… Рюно…
— Рюн, – пробормотала Рия. – Рюн.
Гном пристально уставился на нее, прищурившись.
— Рюн? – переспросил он.
Девушка кивнула. Рюн. Так куда проще.
— Non, – уточнил Хадда и опять посмотрел в сторону нечаянной ученицы. – Хадда – non.
Имя. "Нон" – это имя. Рия медленно кивнула и уже уверенно поблагодарила. Похоже, это был какой-то общий язык, известный всем расам этого страшного мира. Стоило вздохнуть с облегчением – в противном случае ей бы долго пришлось запоминать все языки здешних рас!
Забурчавший живот напомнил, что они совершенно проигнорировали завтрак. Как-то сразу занялись одеждой, словами, и Рия упустила из виду поднос, поставленный на тумбу. Гном перестал щуриться, он крякнул, фыркнул и деловито направился к подносу. Девушка с Хаддой удивленно переглянулись, и орк неожиданно расхохотался.
— Sa a rayisab yo manje menm! /Вот же любители поесть!/ – гулко воскликнул он, скалясь и громоподобно смеясь.
Гном, уже уплетая мясо, только зыркнул в нашу сторону. Рия захихикала, не удержавшись, и тоже подошла к подносу, Хадда тяжело протопал за ней.
Завтрака хватило, чтобы утолить голод, но девушка сильно сомневалась, что этой еды будет достаточно на весь день. Вернее, она была просто уверена в этом и искренне надеялась, что им не забудут принести обед. К тому же, вряд ли жабе нужны дохлые рабы… По-другому девушка хозяина называть не могла, да и само это слово противоречило жизненной позиции Рии и общества, в котором она выросла. Свобода и равенство – даже если эти слова зачастую звучали чересчур фальшиво от депутатов и чиновников, то они все равно оставались одной из непреложных истин цивилизованного мира. Должны были оставаться.
Вот только это был чужой мир.
Рия заставила себя проглотить остатки булки, поспешно запила их чаем и уставилась в окно. Занимался рассвет, свечи, которые принесли вместе с завтраком, становились не нужны, да и без того было довольно хорошо видно. Вот только… видеть не особо хотелось.
Девушка подошла к постели эльфа и дотронулась до его лба. Наверное, было глупо проверять температуру у существа, которое отличается от человека. Но кожа эльфа была прохладной и не влажной, парень мерно дышал, но не просыпался. Второй день подряд. Всего лишь второй? Почему-то Рие показалось, что они в этой комнате сидят уже не меньше недели.
Отворилась дверь, и девушка вскинула голову, поспешно отнимая руку от щеки эльфа. На пороге в окружении солдат стоял вчерашний старик все в тех же зеленых одеждах. Хлыст он держал в руке, готовый пустить его в ход при малейшем неповиновении. Хадда тут же направился к выходу, Рия поспешила вслед за ним и Рюном.
В воздухе щелкнул хлыст, и она невольно ускорила шаг. Их вновь вели по коридору куда-то в левую сторону. Тускло освещенный деревянный туннель создавал впечатление, что они под землей. Да еще окрашенный в ярко-желтые цвета в сочетании с золотыми канделябрами он не создавал уюта, а казался слишком аляповатым и… равнодушным. По обеим сторонам располагались двери, но из-за них не доносилось ни звука. Рия потихоньку хромала, звенели цепи, и иногда старик щелкал хлыстом, словно напоминая, что он еще здесь.
В какой-то момент боковая дверь, ничем не отличающаяся от остальных, открылась, и рабов втолкнули туда. Вернее, грубо втащили, но не дали упасть на пол, скатившись с небольшой лесенки и запутавшись в ткани, которая скрывала вход. Они оказались в очередной богатой комнате, заставленной всевозможными статуэтками, инкрустированной посудой, картинами, скульптурами и… кажется, в углу еще стояли стопки книг.
— Jodi a, ou gen yo retire sa yo ka! /Сегодня вы обязаны убрать эти покои!/ – объявил старик, обводя комнату рукой. – Epi jis bay gabèl grafouyen oswa gout yon bagay!.. /И только посмейте что-то поцарапать или уронить!../
— Bagay sal k'ap pa dwe touye, /Мерзостей не следует щадить./ – бесстрастно заметил Хадда, и снова свистнул хлыст, на этот раз ударив орка по лицу.
Рия вскрикнула и зажала себе рот, когда из его рассеченной щеки побежала темно-серая кровь. Хадда даже не поморщился. Он только вздохнул, покачал головой и медленно направился в центр комнаты, где стояли два таза с водой и лежали кучей тряпки.
Гном тихо фыркнул что-то себе под нос и тоже последовал за орком. Девушка бросила испуганный взгляд на довольного старика и поспешила присоединиться к остальным. Плеть свистнула снова, но на сей раз она просто рассекла воздух. И лишь после этого надсмотрщик с солдатами вышли, заперев дверь на ключ.
Рюн брезгливо рассматривал тряпки, поднимая их одну за другой. Он наклонился было к тазу, но его борода вылезла вперед, и кончик намок. Гном зафыркал, откатился назад и со всех сил дернул цепь.
— Bai, beraz, Piztiaren jaten dute! /Да чтоб их Зверь сожрал!/ – рявкнул он на своем языке.
Хадда снова покачал головой и посмотрел на Рию.
— Ranyon, /Тряпка./ – медленно произнес орк, протягивая ей сложенную в несколько раз тряпку. Затем постучал по краю таза. – Basen. /Чан, таз./
Девушка кивнула, стараясь запомнить слова. Вода была "дло", это она выучила еще вчера, в очередной раз удивившись, что прошло так мало времени. Мыть – lave, книги – liv, посуда – istansil. Рюн только фыркал, когда слышал, как Хадда негромко объясняет Рие произношение слов, указывая на предмет. Девушка честно пыталась запоминать, но через полчаса начала путаться, и Хадда, тяжело вздохнув, умолк, уже безмолвно протирая тарелки. Рия виновато понурилась и аккуратно погладила его могучей руке, молча прося не сердиться. Орк только улыбнулся и неожиданно ласково для своей силы коснулся ее волос.
Им приходилось тщательно промывать каждую тарелку по отдельности, каждую золотую ложку или вилку. Вся посуда была богато украшена разнообразными драгоценными камнями, о большей части которых Рия никогда даже не слышала. Зеленый камень в причудливую клетку присутствовал на набалдашнике тростей, развешенных на стене. Белый, словно весь потрескавшийся, но прозрачный кристалл был буквально впаян в металлические рамы картин. Желтые, зеленые, серебристые, синие – драгоценностей здесь хватало, и девушка даже боялась подумать, сколько это все может стоить по меркам этого мира. По земным – точно несколько миллиардов
Они все протирали и протирали пыль, промывали каждую вещь по несколько раз, пока она не начинала действительно блестеть. Примерно раз в час приходил надсмотрщик и придирчиво осматривал уже сделанную работу, пока солдаты меняли воду. Каждый раз ему что-то не нравилось, и плеть вновь свистела. Он бил всех, в какой-то момент попал по лицу Рие, и она успела только отшатнуться, чтобы не пострадали глаза. Кожа на лбу лопнула, по щеке побежала кровь. Девушка стерла ее, когда старик снова ушел, и опустилась на пол, кусая губы. Горело плечо от прошлого удара, но ткань, что удивительно, осталась цела после таких ударов. Лоб жгло, кровь останавливалась слишком медленно. Рюн все дергал за бороду, куда с подбородка стекала его кровь, оказавшаяся черной. Только Хадда невозмутимо работал, совершенно не обращая на царапины. Ухо у него тоже кровоточило, и Рия, не выдержав, подошла и аккуратно промокнула его чистой тряпкой. Орк благодарно оскалился и провел пальцем ей по лбу, покачал головой сердито и снова вернулся к стеллажам со статуэтками.
Когда наступило время обеда, принесли очередной поднос. На этот раз вместо чая в кувшине казалось молоко, а на тарелке какие-то овощи и небольшой кусок мяса. Рия с жадностью набросилась на еду, из-за монотонной работы она сильно проголодалась, да еще ее не оставляло чувство, что никак не может отъесться после страшного ранения. Гном даже протянул ей оставшийся лишний кусок, и девушка, смущенно проговорив спасибо, откусила постное мясо. Рюн только фыркнул и погладил бороду, явно довольный своим поступком.
